ШПАНА

А случилось это так. Лето подходило к концу и мы, школьники, приходили в библиотеку школы за учебниками для следующего класса.

В тот день очередь была длинная, и я вдруг заметил, что Виля Кангун, коренастый рыжеватый парень из параллельного класса, обошел всех ожидавших в очереди и встал у самых дверей в библиотеку. За ним подошли его дружки и пристроились рядом. Виля, считался главарем хулиганской шайки и школьники, и даже учителя его побаивались.

Шайка могла избить, подкараулив после школы. Могли ночью камнями выбить окна в квартире. Ходили слухи, что одного пацана, сына милиционера, Кангун сбросил со второго этажа. Я вышел из очереди, направился к Виле и указал на конец очереди, куда ему было положено встать. Виля грозно приказал мне закрыть рот и идти на свое место. Его дружки встали позади меня. Назревал конфликт.

Я не хотел терять авторитет среди ребят своего класса и не стал дожидаться развития событий. Молниеносно я выхватил из рукава финку, которая всегда была при мне, и снизу вверх воткнул Виле в живот, чуть повыше пояса.

Виля скрутился в три погибели и побрел к воротам школы. Его дружки потянулись за ним, оглядываясь на меня. Запоминали.

Школьный сторож - дед Афанасий Дорофеевич Верещагин (с его внучкой Людкой в то время у нас была любовь) притворился, что ничего не видел.

Я вышел за ними. Демонстративно вытер финку о траву и заложил в рукав. Немая сцена продолжалась недолго. Мы меряли друг друга глазами. Наконец Кангун сказал: - Еще встретимся! И, держась за живот, завернул с дружками за угол.

В смутное послевоенное время в Одессе появилось много шантрапы. Грабили по ночам или средь бела дня, срывали зимние шапки, часы, отбирали деньги. Могли затащить в подворотню и раздеть.

Я был не из тех, кого можно было легко запугать. Учиться я не любил, но драться - очень. За прогулы и драки меня несколько раз грозили выгнать из школы. Приходилось приводить маму, потом выслушивать ее истерические крики, а вечером получать пощечины от отца.

Наша квартира была на четвертом этаже, а на первом проживал мой дружок Борька Юдилевич, по кличке “Ташкент”. Борька был на два класса старше меня, но разгильдяй, каких поискать. Совсем, как я. И учиться он тоже не хотел.

Иногда по пути в школу, проходя мимо его окон, я забрасывал к нему свой портфель и ждал на углу уже налегке. Вместо школы мы отправлялись в парк, на пляж или в кино.

Однажды я узнал, что Борька начал заниматься боксом в детской спортивной школе. Он гордо проходил по двору, как чемпион, перекинув через плечо связанные боксерские перчатки. Такого моя горячая натура перенести не могла, и я попросил Борьку повести меня в спортивную школу.

Хотя ничему большему, чем чинить порванные перчатки я не научился, но разминался со всеми боксерами. Прыгал около ринга, лупил подвесную грушу и ходил в спортивной форме с перчатками наперевес.

Вечерами в наш двор захаживал наш общий друг Игорь Докторович по кличке “Доха”, посещавший ту же спортивную школу и уже получивший какой-то спортивный разряд. Вместе с Борькой они устраивали показательные бои, в которых я участвовал в роли груши.

Борька и Игорь теперь тоже живут в Калифорнии и на совместных гулянках радостно рассказывают в своих выступлениях, как в детстве они учили меня жить, воровать деньги у отца и драться. Ну что ж, я не возражаю.

Спасибо, друзья, ваши труды не пропали даром. Я часто приходил домой с подбитым глазом и получал дополнительную порцию от родителей, зато научился не бояться драк и стоически переносить боль.

Я запросто ходил ночами по Одессе, провожая своих девочек. Для полной надежности, всегда таскал в рукаве или за голенищем сапога нож. Ножей у меня было три штуки: два немецких тесака и очень красивая финка - самоделка с наборной ручкой.

Такие финки вытачивали в тюрьмах из ромбовых напильников, а ручку набирали из разноцветных кусков пластмасовых гребешков. Вырезали куски пластмассы, склеивали, потом придавали форму, полировали и делали свинцовый или медный наконечник, который мог служить кастетом. Ручка получалась утяжеленная и очень красивая. К счастью для себя я воспользовался финкой всего лишь раз, о котором рассказал. Виля и его компания как-то больше не задирались, и этот случай был почти забыт. Через много лет я встретился с Вилей на какой-то вечеринке, и он сказал:

-А помнишь?

И показал мне небольшой шрам на животе. Вот и вся история.

Как говорил наш капитан:

- Оружием надо уметь стрелять.