КАРЛОВЫ ВАРЫ

Раздался телефонный звонок из Сан Франциско.

Игорь Докторович разыскал какие-то горящие путевки на курорт в Чехословакию на десять дней. Кто-то отказался, а у меня образовалось окно, и я согласился присоединиться к их группе.

Сказано-сделано. Прилетели во Франкфурт, взяли машину и покатили по автобанам на юг к чешской границе.

Нас было четверо - я, и трое из Сан Франциско - Игорь, Осик и Эдик.

Игорь за рулем грустно молчал. Год назад умерла его жена Галка. Его уговорили поехать, чтобы немного отвлекся.

Эдик дремал, а я стал жертвой красноречия Осика. Он всю дорогу рассказывал мне анекдоты. Осик, единственный из нас, был одет с шиком. На нем был спортивный костюм фирмы Версач е , начищенные туфли Саламандра и свалявшаяся нашлепка на лысине.

Я спросил, не Гауди ли слепил ему паричок. Осик никогда не обижался. Сделав много миллионов на недвижимости, он не видел и не слышал никого, кроме себя. И тут же начинал новый анекдот. Один из санфранциских юмористов мне рассказал, что у Осика есть две любимые книжки. Одна - чековая, а вторая - его дневник, где он ведет учет своих миллионов.

На первой странице он написал цифру один, на второй - цифру два. Сейчас он дошел до девятнадцатой страницы. Там же у него гербарий. Между обложкой и первой страницей он засушил кусочек того, что не доел в детстве.

Подъехали к чешской границе поздно вечером. Два выцветших пограничника с папиросами в зубах, безразлично глянув в наши американские паспорта, подняли шлагбаум, и мы поехали по темной дороге Чехословакии, минуя обшарпанные дома с редкими огоньками в окнах. Указатели привели нас в Карловы Вары за полночь. В гостинице “Термал” было прохладно и тоскливо.

Утром раздался телефонный звонок. Звонил Игорь.

-Давай, собирайся. Пойдем на завтрак, потом к врачам. Будут назначать лечение.

Была ранняя весна. На курорте было немного отдыхающих. Столовая была полупустая. За тремя столами сидела группа немцев. Немцы были самыми частыми посетителями Карловых Вар. Быстро позавтракав, мы поднялись во врачебные кабинеты.

Пахло валидолом, а может валерианкой, но запах был въедливый. Типичный запах советских поликлиник. После короткого осмотра нас взвесили, из мерили температуру и давление. Улыбчивый врач в сандалиях на босу ю ногу довольно бойко изъяснялся на английском, вставляя русские слова. Предписание было простое. Столько-то кружек из одного источника до еды и столько-то из второго - после.

За пять долларов он быстро согласился, что после еды не надо, а если не хочешь - не пей и до еды. Можно принимать массаж, грязи или вообще ничего. Мне это подходило. Я не верю в курортологию. Такой науки в медицине нет. Все это для самоуспокоения.

Игорь был другого мнения. Он предложил отказаться от лифта. Все пешком, бегом, никакой водки. Короче - оздоровительный период..

Мы купили в местном магазинчике специальные кружки с сосками, чтоб ничем не отличаться от больных.

Вода источников была на редкость противна на вкус и попахивала болотом. Постояв минут пятнадцать рядышком с курортниками, сосредоточенно сосущими эту дрянь, мы отправились в гастроном. На наше удивление “Столичная” стоила всего пять долларов. Мы решили, что бутылочка к обеду не повредит и купили две. Возле магазина бабки продавали советскую черную икру в баночках и тоже по пять долларов. Я решил, что в Чехословакии пять долларов - магическая цифра. Набрав пять банок черной икры и пару килограмм ов сосисок, мы успели к обеду. Сосиски нам сварили на кухне, и обед был просто шикарным.

После застолья бодро доползли по лестнице до второго этажа, потом сели в лифт. В переполненном лифте нечем было дышать.

Еще в Одессе, когда я видел чехов, мне всегда казалось, что это самые чистые, самые ухоженные европейцы, но здесь я круто изменил свое мнение. От всего персонала гостиницы разило потом.

После отдыха пошли смотреть город и купили еще три “Столичных”. На всякий случай.

За ужином к нашему столу подошла пара. Они назвались Риммой и Мишей из Одессы. Когда они узнали, что мы тоже из Одессы Риммин муж закричал:

-Так вы должны знать моего сына - “Жопу”. Он всегда ходил по Дерибасовской. Так я Миша - Ж опин папа. Не знаете?

Римма, оказывается, торговала на Привозе и знала пол-Одессы.

Сейчас они живут в Берлине и трижды в год ездят подлечиться в Карловы Вары. Вообще -то в Берлине они бывают редко, так как у них еще есть “вилла между Ницах и Канов”.

Здесь им все не вкусно, но вода “очень помогает Мише с желудком. Он не так мучается, когда идет в уборную”. Римма еще рассказала, что “одесситов приезжают мало, а те , что с Нью Йорка вообще противные”. Она была так счастлива увидеть нас, что мы еле от них “сдыхались”.

Через два дня об источниках было забыто окончательно, да еще и Осик простыл от холодной воды. Он так кашлял, что Эдик Гурвич сразу сказал, что это туберкулез или коклюш. Когда заболевает богатый человек, начинаются толки. Кому это на руку?

Кто наследники и есть ли они в завещании? Имеют ли отношение к его кончине друзья и многое другое, вплоть до отправки тела в Сан Франциско. Все это мы обсуждали вечерами в ресторане под водку с черной икрой. Но Осик оказался очень живучим и даже ухитрялся портить жизнь остальным. Он везде ходил со стаканчиком, куда, после приступа кашля, сплевывал мокроту.

-Не буду же я харкать на пол. Я культурный человек, -говорил Осик.

Было интересно смотреть на сидящих за соседними столами немцев, когда он проделывал эту процедуру в столовой.

От вида их кислых рож даже я получал удовольствие . Осик наотрез отказался принимать местные лекарства. Я высказал предположение, что ему нужны лекарства каких-нибудь солидных дизайнерских фирм, скажем Картье.

Так, под аккомпанимент его кашля, мы съездили в Прагу.

Что и говорить - Прага, конечно, сказочный город.

Я повидал много европейских городов. Каждый из них по-своему красив, но три города произвели на меня неизгладимое впечатление - Вена, Прага и Брюссель, где сочетались гармонично пространство, архитектура и старина, не заставленная современными ларьками и зонтиками. Может сейчас все изменилось, но тогда все это было.

В последний день нашего пребывания в Карловых Варах исчезла “Столичная.”

Как говорил наш капитан:

- Каждый понимает в силу мысленных обстоятельств.